Как то отец эконом одного большого монастыря отправил трудиться в трапезную в разгар трудническо-паломнического сезона. В обители был огромный наплыв людей, и дел на кухне оказалось невпроворот. Только одни вставали из-за столов, как тут же приходили другие, чтобы за них сесть. Тут уж не до молитвы и не до мира душевного. Одним словом, брат смутился и внутренне возроптал. Приходит он к отцу-эконому и просит дать ему другое послушание, поскольку в таком печальном положении нет у него никакой возможности для исполнения своего главного монашеского предназначения — молитвы.
Отец эконом неожиданно соглашается и отпускает монаха с кухни. Довольный брат думает: «Ну, теперь, наконец, помолюсь от души»! Он идет в храм, встает перед иконами и вдруг ощущает и понимает, что Божья благодать его оставила, а в душе — глухая пустота. Монах тут же бросается к отцу эконому и просит разрешения вернуться на кухню, что тут же и исполняется... Многое после этого понял монах, и то, что каждый труд - это служение, и то, что молитва бывает не только в бездействии и покое, но в действии труда и служения каждого дня, ибо сказано: "По плодам судите"
Как то отец эконом одного большого монастыря отправил трудиться в трапезную в разгар трудническо-паломнического сезона. В обители был огромный наплыв людей, и дел на кухне оказалось невпроворот. Только одни вставали из-за столов, как тут же приходили другие, чтобы за них сесть. Тут уж не до молитвы и не до мира душевного. Одним словом, брат смутился и внутренне возроптал. Приходит он к отцу-эконому и просит дать ему другое послушание, поскольку в таком печальном положении нет у него никакой возможности для исполнения своего главного монашеского предназначения — молитвы.