 Конечно же, в нашей привязанности к любимым есть место чувствам близости и родства, а также проявлениям любви, сострадания и заботы, однако эти переживания зачастую замутнены сильным желанием. Доказать это легко: когда мы испытываем сильную привязанность, то в своих чувствах к любимым склонны впадать в крайности. Если любимый вдруг поступает вопреки нашим ожиданиям, то его поступок, как правило, причиняет нам больше боли, нежели то же самое действие, совершенное человеком, с которым мы не столь близки. Это признак того, что в нашей любви очень много привязанности. Духовная практика развития равностности способствует снижению силы привязанности к отдельным людям, делая наше ощущение близкой связи с ними истинным, без малейшей примеси желания.
Главная задача здесь ― преодолеть предвзятость и склонность к дискриминации, которые обычно проявляются в наших отношениях с другими людьми. Эта предвзятость возникает от того, что мысли и чувства, которые мы связываем с понятиями «ближние» и «дальние», весьма неустойчивы и подвержены колебаниям. Похоже, привязанность действительно ограничивает наше мышление, лишая нас способности видеть вещи в более широкой перспективе.
Как-то мне довелось побывать на семинаре по науке и религии в Аргентине, и один из его участников, ученый, выдвинул тезис, который я нахожу весьма справедливым. Звали его Матурена, и он был наставником нейробиолога Франциско Варелы, которого я знал долгие годы. По его словам, исследователю крайне важно выработать такую методологию, которая будет исключать эмоциональную привязанность к предмету исследований. Он объяснял это тем, что привязанность оказывает отрицательное воздействие на наше восприятие, замутняя и сужая его. Я с этим полностью согласен... Далай-лама
|
